Позиция Церкви

Языческие боги были беспощадны, мстительны, несправед- ливы и жестоки.
Неприкрытая свирепость Бога Израиля Ях- ве, его пристрастие к террору и устрашению, согласно обшир- ным свидетельствам в Ветхом завете, выходили за все мысли- мые пределы. Тех, кто вызывал Его неудовольствие.
Он звер- ски истреблял тысячами; Он наслал на детей Израилевых «мо- ровую язву весьма тяжкую».
Он одобрил наказание виновных в незначительных упущениях и мелких правонарушениях таки- ми пытками, как побивание камнями до смерти и сожжение за- живо.
Только естественно, что церковные власти в наказании за преступления людей вдохновлялись примером Бога, которому они молились и которого боялись. Далее, только естественно, что в отношении тех преступлений, что были прямо, направле- ны против Бога и Его власти, они неукоснительно следовали божьему примеру и указаниям.
Поэтому, в частности, ересь и богохульство, которые, как предполагалось, могли разгне- вать Бога,
карались с особой строгостью и беспощадностью. Более того, древняя концепция мщения, вложенная в уста Ях- ве применительно ко всем без исключения преступлениям, точно так же, как во времена язычников та же самая идея вкладывалась в уста их разнообразных божеств, представляла собой главный принцип и основу всех форм наказания.
Эволюция религии от изначального антропоморфического поклонения солнцу к триипостасному Богу и воображаемому раю на небесах, где в будущем ждет вечная безгрешная жизнь, оказала свое воздействие на концепцию наказания.
Смерть никогда не рассматривалась как полное исчезновение. Нака- зание на этом свете воспринималось человеком со смирением, поскольку ему была гарантирована жизнь без мук и страданий в другом и куда лучшем мире.
Именно благодаря этому твер- дому убеждению мученики переносили выпавшие им страда- ния с таким
стоицизмом, который в наши дни, когда христиан- ская вера пребывает в состоянии вялой изнеженности, кажет- ся просто непостижимым.

Иудейская концепция возмездия, как мы уже отмечали, была воспринята и ранними христианами. Гуманизм Иисуса, постоянно подчеркиваемый в Евангелии, создал впечатление, что христианство прочно связано с отрицанием всякой жесто- кости.
Подобное убеждение полностью несостоятельно. Чита- ем у Матфея: «Сын человеческий ниспошлет своих ангелов, и они соберут по всему его царству все, что неправедно, и все, что творит зло, и бросят все в печь огненную, и наступят плач и скрежет зубовный». Христианская церковь в значительной мере заимствовала римский закон о пытках лиц, виновных в измене,
применив его к ереси, которая толковалась как «измена Богу».
Она также за- имствовала принцип конфискации всего имущества, принадлежа- щего виновным в ереси, идея, весьма опасная для общества в це- лом с учетом вечной нужды Церкви в средствах и возможностей, открываемых упомянутой мерой для получения таких средств. Церковные власти осуждали всякую иную веру помимо христианства как бесовщину; они доказывали с все нараста- ющей обличительной силой, что поклонение языческим и варварским божествам гневит истинно христианского три- ипостасного Бога, что где бы еретик ни поднял свою уродли- вую голову, угроза нависает над всей округой, ибо гнев Гос- подний будет направлен против всех жителей данной местно- сти. Леки указывает: «Неудивительно, что люди твердо убеждены в том,
что любая катастрофа происходит из-за присутствия врагов Бога».
Также не следует удивляться то- му, что когда общественность обнаруживала в своих рядах еретика,
к нему относились так, как сегодня мы относимся к прокаженному, и в смертельном ужасе
требовали его не- медленного уничтожения. В результате ересь, или «преступление против Бога», счита- лась самым ужасным из всех мыслимых грехов, заслуживаю- щим самого сурового наказания и Божьей кары.
Доказать ви- ну заподозренного в ереси было превосходящим по важности все остальное, делом жизненной необходимости.
Добиться для этого признания от обвиненного в ереси считалось именно тем случаем, когда цель оправдывает любые средства. Заподозрив кого-либо в ереси, общественность не дожидалась указаний или полномочий ни от Церкви, ни от государства.
Она брала закон в свои руки. Подозреваемого пытали до тех пор, пока не вырывали у него признание,
а потом без особого шума сжига- ли его на костре. Одного только факта, что человека обвинили в ереси, было достаточно чтобы мученичество ему было гаран- тировано. Очень часто желаемое выдавали за действительное.
Надо было только случиться чему-то вроде катастрофы, чтобы люди решили, что среди них скрывается еретик.
Придя к тако- му выводу, они с тщанием перетряхивали всю округу, пока не откапывали кого-либо, кто, согласно
весьма растяжимому тол- кованию ереси, мог быть обвинен в этом преступлении. Поэтому можно утверждать,
что казнь через сожжение была изобретена не государством, а общественностью.
Здесь, как и во множестве случаев, закон толпы предвосхитил или вдохновил закон государственный.
Аналогично и инквизиция стала возможной потому, что общественность одобряла при- менение пыток к лицам, подозреваемым в ереси. И инквизи- ция не была, во всяком случае, на раннем этапе ненавистной и проклинаемой тиранической структурой, как нас пытаются уверить некоторые историки» напротив, она встречала под- держку и одобрение со стороны общественности.
Так что на самом деле можно сказать, что инквизиция во многих случаях спасла предполагаемых
еретиков от куда более злой участи. Как только общественность начала кампанию против ереси,
Церковь взяла ее под свой контроль и организовала стихий- ные усилия толпы в стройную систему
преследований, увен- чанную святой инквизицией, деятельности которой мы кос- немся в другой главе.
Мнение о том, что Католической церк- ви принадлежала монополия на искусство гонений, может, ко- нечно, служить приверженцам протестантской веры утешени- ем, однако оно не отражает всей правды. Объясняется оно лишь тем, что деятельность инквизиции благодаря ее масшта- бам, последовательности и беспрецедентной жестокости пре- взошла все другие
формы пыток, существовавшие в Средние века. Именно благодаря тому, что инквизиция прославилась
пытками и зрелищно эффектными auto da fe, эта сторона ее деятельности затмила все остальные, и,
что касается истории, их оказалось достаточно, чтобы отодвинуть на задний план все остальные формы преследований того времени. Подвергая гонениям последователей, всех соперничающих религий, которые потенциально были способны
стать могуще- ственными конкурентами христианства, пыток в суде Церковь тем не менее не одобряла.
Их критиковал святой Августин, высказавший мнение, что если осужденный на самом деле «невиновен, он понесет за неопределенное преступление опре- деленное наказание, при этом не потому, что совершил пре- ступление,
а потому, что неизвестно, совершил ли он его». В 384 году синод в Риме осудил применение
пыток в граж- данских судах. И во все времена Церковь пыталась, не все- гда, правда, успешно,
освободить духовенство от обязанности представать перед inquaestion, за исключением тех случаев,
что разбирались в церковных судах.

Рост использования пыток в судах и тюрьмах Европы

Практически все европейские государства, восприняв зало- женный в старом римском кодексе принцип,
практиковали при- менение пыток для принуждения к признанию вины во всех су- дебных процессах по уголовным делам.
Поначалу вся процедура носила самый аморфный характер,- однако с течением времени и по мере того, как человеческая изобретательность разнообра- зила используемые методы, были введены определенные прави- ла и положения,
которые выполнялись с тем или иным тщанием. Развитие использования пыток в судебном процессе проис- ходило параллельно, фактически нога в ногу, с совершенство- ванием и развитием применения пыток в качестве оружия Церкви.
Европейские суды и инквизиция практиковали пыт- ки в одно время, и едва ли стоит сомневаться в том, что пози- ция одной стороны оказывала влияние на позицию другой.
Даже в тех странах, где у инквизиции не было власти, ее ме- тоды были приняты на вооружение гражданскими и церков- ными судами. Ближе к концу XIII столетия судебные пытки процветали в Италии в той же мере, что и во времена.
Цезаря. Постепенно они распространялись на другие страны, в ре- зультате чего к концу XVII века едва ли можно было найти европейское государство (Скандинавия — единственное ис- ключение), где пытки не рассматривались бы как необходимая часть уголовного процесса. В Германии, Франции и Испании судебные пытки были включены в обычное уголовное право.
Эффективность применения пыток стала причиной его раз- вития и распространения.
Старое римское правило, что к пыт- кам следует обращаться лишь в случаях, когда есть веские ули- ки, указывающие на виновность подсудимого, и требуется толь- ко, чтобы он сам ее признал или сознался в совершении пре- ступления,
уже не принималось во внимание. Одно только по- дозрение в соучастии в преступлении было достаточным пово- дом для применения пыток. По не подкрепленному никакими уликами обвинению, выдвинутому одним лицом против другого, подозреваемого надлежало задержать и подвергнуть guaestion. Неявка без объяснения причин, увиливание или отказ от отве- тов, даже бледность, пишет Ли, автоматически санкционирова- ли обращение к пыткам.
Практику эту распространили также и на свидетелей.
Когда два свидетеля давали противоречивые показания, обоих подвергали пыткам в присутствии друг друга до тех пор, пока они не приходили к согласию.
Судьи были на- делены фактически абсолютной властью отдавать распоряже- ния о применении пыток по своему усмотрению, и нет никаких причин полагать, что большинство из них грешило снисходи- тельностью, состраданием, мягкостью и милосердием.
Во Франции в последние годы XIV столетия, как свиде- тельствуют протоколы суда (Chatelet) Парижа,
«пытки стали буквально правилом и главной опорой и надеждой трибунала, поскольку случаи, когда они не применялись, представляют со- бой просто исключение».
Даже признание вины не всегда сули- ло избавление от мук, так как если совершенное правонаруше- ние
не было достаточно серьезным для вынесения смертного приговора, подсудимого
обычно пытались вынудить под пытка- ми сознаться в более тяжком преступлении.
Так, Флоран де Сан-Лью (Fleurant de Saint-Leu), обвиненный 4 января 1390 года в краже серебряной пряжки, после признания под пытками своей вины был подвергнут новым пьггкам с тем, чтобы заста- вить его сознаться в совершении других преступлений, и хотя ничего более добиться от него не удалось, он тем не менее был казнен.
Маргарит де ла Пиньель (Marguerite de la Piniele) по- сле того, как дополнительными пытками у нее не смогли вы- рвать признание в совершении других преступлений, была за- живо сожжена за кражу кольца.
О продолжительности перио- да времени, в течение которого практиковался этот метод по- вторных пыток, говорит тот факт, что Беккариа (Beccaria) осуждал его в 1764 году. Даже Фаринаций (Farinacius), гене- ральный прокуратор Папы Павла V в XVII веке и автородно- го из наиболее полных среди когда-либо написанных трудов о пытках «Praxis et Theoricae Criminalis»,
заявлял, что guaestion допускается для раскрытия иных преступлений, нежели те, в которых задержанный обвинялся или подозревался.
Во всех странах меры наказания за самые различные пра- вонарушения и преступления включали в себя пытки.
Они же обычно предшествовали и самой смертной казни. Так, во Франции и Германии убийцам перед
казнью вырывали рас- каленными щипцами куски тела и сжигали правую руку. В других случаях формы,
в которых приводился в исполнение смертный приговор (колесование, сожжение заживо, порка кнутом, частичное повешение с последующим четвертовани- ем), равнозначны смерти под пытками.