Позорный столб и колодки

Эти две меры наказания основаны на одном и том же принципе — подвергнуть преступника публичному уни- жению и позору.
И хотя во многих случаях они не сопря- жены с пытками, всегда существует
возможность нанесе- ния приговоренным серьезных травм издевающейся над ними толпой.
Не следует сбрасывать со счетов и психоло- гический аспект. К тому же стояние у позорного столба было лишь частью предусмотренного приговором наказа- ния. Зачастую ему предшествовала либо за ним следовала порка, а в других случаях — сопутствовало нанесение увечий.
Хотя заключенного фиксировали у столба только за шею и руки, легко представить себе, что простоять многие часы
подряд со стиснутой неподвижным громоздким деревянным «воротником» шеей — это само по себе уже жестокая мука
. Приговоренный к столбу оказывался не только совершенно беспомощным, но и абсолютно беззащитным перед всяким,
кто пожелал бы над ним поиздеваться. Применение такой меры наказания достигло своего апогея в XVI веке.
Ей за самые разнообразные мелкие преступления подвергали без разбора как мужчин, так и женщин. В 1555 го- ду к позорному столбу была приговорена женщина, бившая своего ребенка. В 1556 у позорного столба в Чипсайде была выставлена сводница,
«поставлявшая проституток горожанам, подмастерьям и слугам», а несколько позднее в том же го- ду — дочь и мать.
Первая была подвергнута такому наказа- нию за проституцию, а вторая — «за приобщение к ней свое- го собственного ребенка». В 1637 году Джон Лилберн за пуб- ликацию подстрекательской литературы был приговорен Звез- дной палатой к публичной порке на улицах Вестминстера и по- зорному столбу.
За написание памфлета «Пожестче с диссен- терами» («The Shortest Waywith the Dissenters) у позорно- го столба стоял Даниель Дефо. Подобная практика продолжала существовать на протяже- нии веков. В 1751 году Игэн и Салмон по обвинению в грабе- же и убийстве были приговорены к стоянию у позорного стол- ба в Вест Смитфилде и последующему тюремному заключе- нию.
Данный случай особо примечателен тем, что наглядно демонстрирует всю опасность такой меры наказания. Собрав- шаяся вокруг позорного столба толпа принялась забрасывать выставленных у него преступников турнепсом, картофелем, камнями и т. п. с таким азартом, что менее чем через полчаса Игэн был убит, а Салмон получил множественные травмы, оказавшиеся смертельными.
В 1723 году Джон Уоллер за грабеж и ложные показания был приговорен к стоянию у позорного столба в Севен Дайалс в Лондоне и скончался там же прямо на месте от травм, нане- сенных бросаемыми ему кровожадной толпой в голову пред- метами.
Грубое подобие позорного столба, применявшееся англосак- сами, описано Страттом.
Конструкция состояла из расщеп- ленного обрубка гибкого дерева, который обвивали вокруг те- ла преступника и закрепляли таким образом, чтобы предотв- ратить или затруднить его движения. «После этого узника по- роли плетью о трех хвостах,
на конце каждого из которых был завязан большой узел».
Колодки надевали на ноги или на руки, иногда и на те и на другие сразу.
Эта мера наказания могла причинить острую боль. В XVI и XVII веках колодки были в наличии в каждом городе и деревне, и пустовали они весьма редко. Заключени- ем в колодки наказывались все мелкие правонарушения.
Один из самых недавних случаев, о которых существуют официальные свидетельства, упоминается в «Лидс миррор» (14 апреля 1860 года): «В Падси некто Джон Гэмблс за игру в карты в воскресенье был приговорен
к заключению в колод- ки на шесть часов». Колодки специальной конструкции, известные как ножные кандалы,
широко использовались в Вест-Индии во времена рабства. Ногу провинившегося приковывали к длинному же- лезному брусу.
Зачастую к одному такому брусу приковывали с десяток или с дюжину рабов. Каждый день их освобождали для исполнения
положенной работы, а затем вновь заключали в ножные кандалы; срок подобного наказания мог составлять три и более недели.

Пытка «железными рукавицами»

«Железные рукавицы» применялись в Тауэре, в Лондоне, с санкции монарха.
Тайного совета или Звездной палаты. Они представляли собой металлические «браслеты», надеваемые на запястья и затягиваемые с помощью винта.
Давление, со- здаваемое таким образом самим этим приспособлением, было лишь частью пытки. Узника заставляли вставать на деревян- ный приступок или табурет.
Затем его запястья обвязывали веревками или цепями, свободные концы которых были при- креплены к противоположным концам балки, и выбивали из- под ног опору. Весь вес тела подвешенной а, воздухе жертвы приходился, таким образом, на ее запястья.
«Рукавицы» глу- боко впивались в плоть, руки распухали. «Я чувствовал острую боль, — рассказывает Ф. Джи»- рард, один из переживших подобную пытку, — в груди, жи- воте, в предплечьях и ладонях. Мне казалось, что вся моя кровь бросилась в руки и вот-вот прорвется сквозь кончики пальцев. Это, конечно, было не так, но руки у меня распухли до того, что плоть спрятала под собой рукавицы.
Провисев так целый час, я потерял сознание, а когда пришел в себя, обнару- жил, что палачи держат меня на руках. Потом они подложили мне под ноги обрубки дерева, но как только я перевел дух,
тут же вновь выбили их. Так я провисел пять часов, в течение ко- торых терял сознание восемь или девять раз».

Пытка перчаткой

Весьма изощренная и жестокая форма пыток, которая несколько напоминала пытку «железной рукавицей», при- менялась инквизицией Мурсии, как свидетельствует Дон Хуан Ван Хален (Don Juan Van Halen), еще в 1817 году. 21 сентября этого года Ван Халена арестовали и предъя- вили обвинение в политическом преступлении. Виновным в нем он себя не признал. Поскольку упорно отрицал все выдвинутые против него обвинения, был отдан приказ подвергнуть его пыткам. Палачи приподняли тело Ван Ха- лена в воздух, поместив ему под мышки пару напоминаю- щих костыли высоких подпорок. Его правую руку надеж- но привязали к соответствующей подпорке, однако левую заставили вытянуть открытой ладонью в горизонтальном положении. На нее надели деревянную перчатку, дости- гавшую запястья. Две идущие от перчатки цепи были за- креплены у него на плече и фиксировали приспособление в надлежащем положении. Затем его ноги и тело прочны- ми шнурами примотали к подпоркам так, что он не мог да- же шелохнуться. На этой стадии инквизиторы вновь при- нялись задавать вопросы, обвиняя его в заговоре с целью свержения суверена и католической религии. Ван Хален, однако, продолжал их отрицать, настаивая на своей неви- новности. Тогда началась собственно пытка. Пусть Ван Хален сам поведает о пережитых им муках: «Перчатка на моей руке была, похоже, укреплена на ободе колеса, и ког- да она начала поворачиваться, я стал ощущать все нарас- тающую острую боль, особенно в руке от локтя до плеча, все тело сотрясали судороги, лицо заливал холодный пот. Допрос продолжался, но через мучительную боль до моих ушей пробивались лишь слова Зориллы "Подтверждаешь? Подтверждаешь?". Потом боль стала такой невыносимой, что я потерял сознание, и голосов этих каннибалов больше не слышал».

Позорный стул

По поводу этой меры наказания существует большая пута- ница, вызванная тем, что с течением времени для ее обозначе- ния стали употреблять два разных термина. Как бы то ни бы- ло, и в том и в другом случае ей подвергали виновных в мел- ких правонарушениях, особенно проституток и скверносло- вивших женщин со сварливым характером. Позорный стул, под которым подразумевали ночной трон, или табурет с судном, либо просто ночной горшок с крышкой, имеет более раннее происхождение. Он упоминается в кадаст- ровой книге. Как считает Райт, по всей вероятности, «перво- начально наказание заключалось в публичном унижении и по- зоре, которому подвергался правонарушитель, вынужденный на виду у всех просидеть на подобном предмете определенное время». Нет никаких .оснований предполагать, что такой по- зорный стул когда-либо использовался для погружения пре- ступников в воду, и, судя по имеющейся скудной информации, подобная мера наказания была достаточно безвредной. Собственно позорный стул, с другой стороны, представлял собой орудие достаточно жестокой пытки. Процедура его применения состояла в следующем. На одном конце длинного шеста или бревна укрепляли стул или табурет. На него усажи- вали преступника, и затем другой конец шеста либо при помо- щи нескольких человек на берегу реки или пруда, либо специ- ального механизма поднимался высоко вверх, а стул погру- жался в воду. Во многих случаях для этой цели подбирался особенно грязный или зловонный водоем. Применяли такую меру для наказания женщин легкого поведения или с дурным характером, она широко Практиковалась как в Шотландии, так и в Англии. Согласно лондонской «Ивнинг пост» (27 ап- реля 1745 года), один из последних известных случаев ее ис- пользования имел место в Кингстоне, когда за грубую брань в общественном месте «женщину окунули в Темзу на глазах у двух или трех тысяч человек». Необычный пример применения позорного стула в тюрьме приводит Хоуард. В 1779 году исправительный дом в Ливерпу- ле входил в число немногих английских тюрем, где была устро- ена купальня. Использовалась она, однако, отнюдь не по свое- му прямому назначению. С одной стороны купальни находилась стойка для длинного шеста, на конце которого был укреплен та- бурет. Каждую женщину, попадавшую в этот исправительный дом, усаживали на табурет и трижды глубоко окунали в воду. В Соединенные Штаты позорный стул попал, похоже, из Ан- глии. Существует свидетельство, что в 1818 году он был приме- нен в случае Мэри Дэвис, которую признали виновной в сквер- нословии и приговорили к публичному погружению в воду.

Армейские пытки

Помимо порки, в армии одно время применялись и некоторые другие весьма болезненные меры наказания. Одна из самых странных среди них была известна как деревянная лошадка. Это приспособление изготавливалось из дерева. Доски сбивали под углом гвоздями таким образом, чтобы они образовывали уд- линенную острую кромку, которой надлежало служить подоби- ем лошадиной спины, затем эту конструкцию устанавливали на четырех ножках высотой в шесть-семь футов каждая на плат- форме. Последнюю оснащали колесиками с тем, чтобы все со- оружение можно было при желании передвигать о места на мес- то. А для того, чтобы придать ему большее сходство, с лошадью, приделывали также голову и хвост. Провинившегося со связан- ными за спиной руками усаживали верхом на «лошадку» и при- крепляли к его ногам тяжелые грузы. В таком положении его за- ставляли оставаться по несколько часов кряду. Легко предста- вить, какую мучительную боль он должен был переносить. Это приспособление использовалось как в Америке, так и в Англии. Согласно Элис Морз Эрл, «Гаррет Сегерсен, солдат голланд- ского происхождения, за кражу цыплят понес суровое наказа- ние, просидев на «деревянной лошадке» с пятидесятифунтовыми грузами на каждой ноге с двух часов пополудни до отбоя в тече- ние трех дней». Тот же автор пишет, что «в Америке колониаль- ных времен известен как минимум один летальный исход в ре- зультате наказания «деревянной лошадкой», имевший место на Лонг-Айленде». Такие опасные последствия привели в Англии к отмене подобной меры наказания. Гроуз пишет: «В конце кон- цов, когда выяснилось, что езда на «деревянной лошадке» нано- сит солдатам физические травмы, а иногда ведет и к разрыву промежности, от нее отказались». Еще одним необычным инструментом наказания была юла, своего рода круглая деревянная клетка, вращавшаяся вокруг сво- ей оси с головокружительной скоростью. Заключенного в такую клетку нарушителя, пишет Гроуз, «начинало мутить так, что он или она, как правило, опрастывались через все отверстия» Со- гласно Элис Морз Эрл, «в американской армии наказание юлой зачастую вело к сумасшествию и умопомрачению» . Гроуз описал также одну из излюбленных в армии мер на- казания, известную как «несение караула»: «В землю вкапы- вается высокий столб, около него устанавливается табурет, на который приказывают встать провинившемуся. Затем на его правое запястье накидывают петлю и перехлестнутой через укрепленный на столбе крюк веревкой насколько возможно высоко подтягивают руку. После этого рядом с упомянутым выше столбом вбивают деревянный колышек с тупым закруг- ленным концом и убирают табурет. Босая ступня жертвы, та- ким образом, опирается на колышек, который, хотя и не про- калывает кожу, причиняет ему сильные муки».

Некоторые изощрённые пытки

Один из самых отталкивающих и в то же время уникальных способов пыток одно время практиковался в Голландии. Жертву раздевали донага и со связанными руками и ногами укладывали спиной на стол или скамью, либо на землю, при- вязав ее к вкопанным стойкам. Железный сосуд, формой на- поминающий миску или таз, в который сажали несколько крупных сонь либо крыс, переворачивали вверх дном и поме- щали узнику на живот. Затем на дне сосуда разводили огонь. Обезумевшие от жара животные искали пути к спасению, вгрызаясь во внутренности узника. Похожий на вышеупомянутый метод применялся, как ут- верждают, в Германии в XVII веке во время гонений против протестантов после смерти Мартина Лютера. Крупную и злоб- ную кошку привязывали непосредственно или в клетке без дна к обнаженному животу узника. Потом ее принимались колоть иглами или истязать другими способами до тех пор, пока разъ- яренное животное не начинало отчаянно рвать когтями и клыка- ми плоть жертвы, стремясь проникнуть в ее брюшную полость. Изощренный способ пытки, который использовали фран- цузские гугеноты в ходе их преследований католиков, заклю- чался в распиливании тела жертвы веревкой. Обнаженного донага узника протягивали взад и вперед, как при работе дву- ручной пилой, вдоль туго натянутого грубоволокнистого или проволочного каната. Подобная пытка носила особо мучи- тельный. характер, поскольку канат прорезал плоть до костей. Пытку, применявшуюся инквизицией Мацераты (Macerata) в Италии, описал Арчибальд Бауэр, который был членом сове- та до 1726 года, когда возмущение развязанными гонениями вынудило его бежать из страны. В центре помещения устанав- ливали инструмент, напоминавший кузнечную наковальню с выступающим железным шипом. Узника со связанными рука- ми и ногами подтягивали к потолку за прикрепленные к ним и перекинутые через блоки веревки, после чего «сбрасывали его спиной вниз точно на железный шип», на который и приходил- ся весь вес его тела. Его оставляли в таком положении до тех пор, пока он не признавал свою вину или не терял сознание. Еще один необычный способ пытки, использовавшийся той же инквизицией, предназначался специально для женщин. Руки жертвы обматывали пропитанными смолой паклей и ва- той, поджигали и оставляли гореть, пока огонь не пожирал плоть до костей. Лидийцы в своих пытках, пишет Смит, применяли инстру- мент, утыканный острыми зубцами. Им, как кардой при про- чесывании шерсти, истязали тело жертвы. Тот же автор заме- чает, что евреи с той же целью и весьма похожим образом пользовались бороной. Ипполит де Марсильи (Hippolyte de Marsillis), живший в XV веке автор, упоминает способ пытки, когда козы лизали босые подошвы жертвы, предварительно смоченные рассо- лом. Он утверждает, что это причиняло «неописуемые муки». Этот же автор пишет о других методах пыток, заключавших- ся в том, что под мышки жертвам помещали сваренные вкру- тую и еще горячие яйца, лили на живот с большой высоты струю воды. привязывали к пальцам горящие свечи. А в XIII веке, согласно Ли, Теодор Ласкарис изобрел уни- кальный способ пытки, применявшийся в случаях подозрения в колдовстве. Одну из придворных дам, обвиненную в подоб- ном преступлении, император «приказал поместить обнажен- ной в мешок с кошками». Несмотря на причиненные страда- ния, пытка своей цели не достигла.

Различные формы тюремных пыток

Ошеломляющие разоблачения содержит; памфлет XVII ве- ка, посвященный обращению с подвергнутыми в 1643 году по решению парламента тюремному заключению англичанами со стороны капитана Уильяма Смита, главного начальника воен- ной полиции королевской армии и начальника тюрьмы в Окс- форде. Всего их было 180 человек. Поместили узников в та- кую тесную камеру, что они были вынуждены лежать один на другом. В день каждому давали крошечный ломтик хлеба и глоток пива. Узникам предложили принять протестантскую веру и поступить на службу в королевскую армию. Все отка- зались, и тогда, пишет автор, Смит «вновь доставил нас всех обратно в Тауэр и избил тростью, изрыгая ругательства и уг- розы, что заморит, как крыс; голодом. Так что рацион наш ос- тавался прежним». 6 февраля часть заключенных перевели в работный дом, где «около сорока из нас четыре недели дер- жали в одной камере, такой тесной, что мы чуть ли не ходили друг по другу. Очень скоро нас стало мучить зловоние, по- скольку облегчаться мы были вынуждены здесь же, и места- ми нам приходилось пробираться по щиколотку в собственных испражнениях». Из-за дурного обращения и недостатка пищи они становились все слабее и слабее, а условия в камере — все хуже и хуже. «Один уже не вставал и справлял нужду под се- бя, другого мучила неукротимая рвота». Смит же, стремясь усугубить их страдания, лишил заключенных воды. Узники Тауэра дошли до такого отчаяния и безысходности, что стали пить собственную мочу. Но давайте читать дальше: «Они принялись стучать в дверь, моля о глотке воды. Явился Ок- дон, один из помощников Смита, и заявил, что ничем помочь не может (хотя река протекала чуть ли не за дверью). Жажда заставила их возобновить стук в дверь. На этот раз прибыл сам Смит и пообещал, что сейчас они получат у него воды. За- тем приказал четырем вооруженным надзирателям охранять его, а сам вызвал моего хозяина Миллера и заковал его в же- лезный ошейник и ножные кандалы. Сержанту Уоллису он на- нес по меньшей мере пятьдесят ударов тростью по голове и очень сильно его поранил, так что тот вывихнул сустав. По- сле этого заковал его шею и ноги в кандалы весом в 28 фунтов и продержал в них в мерзкой темнице 48 часов без воды, хле- ба или другой нищи. Он избил тростью лейтенанта Уайтхеда и заковал его в кандалы. А чтобы оправдать свою жестокость, приказал своим людям свидетельствовать, что узники подня- ли бунт». Один из заключенных пытался бежать, но был схвачен. «Смит надел на него наручники и ножные кандалы и про- держал в них восемь недель. В результате такого жестокого обращения тот сильно ослаб и заболел, но никому не позволи- ли прийти к нему на помощь в его тяжелом состоянии, и в те' чение трех недель он лежал в собственных испражнениях. В результате долгой и изнурительной болезни он совсем зачах, и его дни закончились в горести и страданиях». Еще двое узников предприняли безуспешную попытку к бегству. Их Смит подверг пыткам, вставляя горящие спички «между пальцев, которые обжигал до костей». Теперь давайте пропустим лет сто и обратим свой взор на состояние английских тюрем в дни, когда Хоуард опубликовал свои знаменитые разоблачения. В Нейрсборо, в Йоркшире, городская долговая тюрьма во время инспекционной поездки Хоуарда (1779) состояла из одной камеры размером пример- но 14 на 12 футов. Земляной пол в ней находился в ужасаю- щем состоянии, поскольку через камеру проходила открытая сточная канава, несшая нечистоты со всего города. «Мне со- общили, — пишет Хоуард, — что один офицер, которого в недавнем прошлом заключили сюда на несколько дней, взял с собой для защиты от всяких тварей собаку, но те пса вскоре разорвали, а заключенному изувечили все лицо». Во многих тюрьмах зарубежных стран заключенные не только содержались в бесчеловечных и ужасающих условиях, но и подвергались пыткам. В Риме Хоуард обнаружил, что там по-прежнему применяется старый инквизиторский способ истязаний, известный как подвешивание. В Мадриде он осма- тривал камеру пыток, стены которой были забрызганы кро- вью. В Амстердаме ему встретился заключенный с такими вы- вихами суставов конечностей, что он не мог работать. В тюрь- ме La Porte de Halle в Брюсселе надзиратель рассказал ему, что «видел, как человек мучался под пытками в течение 48 ча- сов». В Льеже он обнаружил, что охрана патрулирует здание тюрьмы с единственной целью не позволять прохожим оста- навливаться, дабы они не услышали доносящиеся иэ камеры пыток крики заключенных. В Генте, в тюрьме De Mamelocker, ему довелось услышать признание, что «совсем недавно чело- век провел 24 часа на табурете с утыканным зазубринами си- деньем». Ему сообщили, что в тюрьме Антверпена подверга- емого пыткам заключенного «одевают в длинную рубаху и за- вязывают глаза, он находится под наблюдением врача или хи- рурга; когда же у него вырывают признание, то дают подкре- питься вином и требуют подписать письменные показания, а примерно через 48 часов казнят». В этой же тюрьме Хоу- арду показали тесную темницу, где в прошлом, как ему рас- сказали, «заключенных, чьи семьи хотели избежать позора публичной казни, удушали серой». Он видел «темную камеру пыток» в тюрьме Мюнхена. В тюрьме Aix-la-Chapelle он нашел «старика в наручниках, которого взяли под стражу по одному лишь подозрению и дважды подвергали пыткам с тем, чтобы принудить его вы- дать своих сообщников».В Ганновере ему сообщили, что все- го два дня назад преступника пытками заставили признать. свою вину, при этом палач с корнями вырывал у него волосы на голове, груди и других частях тела. Он убедился, что каме- ры пыток постоянно используются в Цюрихе, Флоренции и Оснабрюке. В Дании он обнаружил, что там по-прежнему практикуется нанесение увечий. В Италии заключенных за попытку к бегству приговаривали к 100 и 200 ударам еже- дневно в течение трех дней кряду. И все это происходило все- го лишь около ста пятидесяти лет назад. Мрачное, пугающее и незабываемое свидетельство. А теперь шагнем еще лет на пятьдесят или около того впе- ред и вновь обратим свой взгляд на английские тюрьмы. В на- чале XIX века инженер по имени Кьюбитт изобрел дьяволь- ское приспособление, которое получило название топчак и предназначалось для заключенных, приговоренных к ка- торжным работам'. Оно было сооружено по принципу обыч- ного водяного колеса, но только с лопастями такой длины, что умещала шеренгу из 10—40 узников. Каждый из них, держась руками за общую для всех балку над головой, должен был двигать ногами так, будто поднимается по лестнице. Но толь- ко вот с места он не двигался, поскольку «ступени», они же лопасти, уходили из-под его ног. Усилия, которые каждый «шагающий» таким образом прилагал для того, чтобы ноги не проваливались вниз Вместе с лопастями, были эквивалентны тем, чтоТребовалось затратить на подъем. На первый взгляд, подобная мера наказания может показаться не очень изнури- тельной, но на практике четверти часа на топчаке бывало вполне достаточно для того, чтобы довести до полного изне- можения здорового мужчину крепкого телосложения. На протяжении двадцати пяти лет такая форма каторж- ного труда была общепринятой в тюрьмах Англии. Затем в 1840 годах появилось еще одно сатанинское изобрете- ние — коленчатый рычаг. По виду приспособление более всего напоминало кухонную машинку для чистки ножей. В задачу заключенного входило крутить рукоятку. Приспо- собление было оснащено счетчиком оборотов. От заключен- ного требовалось делать их по 10 000 в день — труд просто колоссальный. Чтобы до конца осознать его объем и харак- тер, познакомимся с выводами комитета, созданного для изучения условий содержания заключенных и обращения с ними в тюрьме Бирмингема в 1852—1853 годах, когда по- сле отставки Маконочи (Maconochie) с поста ее начальника (в октябре 1851 года) эту должность занял лейтенант Ос- тин, который ввел новые и более строгие дисциплинарные требования. «Нас заверили, — отмечается в докладе комитета, — что для выполнения такого задания (10 000 оборотов рукоятки) подросток должен приложить усилие, эквивалентное одной четвертой силе ломовой лошади. Обычная же работа подрост- ка, выполняемая вне стен тюрьмы, в среднем требует одной десятой упомянутой силы. Фактически ни один человек, взрослый или подросток, не мог выполнять подобный объем такого труда на протяжении нескольких дней подряд, особен- но на тюремном рационе, без значительной потери веса, исто- щения и мучений». Справедливости ради надо сказать, что эти 10 000 оборо- тов полагалось сделать в различные отрезки времени в течение дня, однако существовало правило, согласно которому заклю- ченный, не выполнивший норму в установленный срок, дол- жен был продолжать вращать рукоятку и не получал пищу до тех пор, пока не накручивал требуемое число оборотов. Более того, заключенным давали заведомо невыполнимые задания и наказывали, когда они с ними не справлялись. В этой же тюрьме существовал такой инструмент пыток, как «карательная рубаха», вполне отвечавший своему назва- нию. Он представлял собой разновидность прославленной смирительной рубашки с абсолютно негнущимся кожаным воротником высотой три с половиной дюйма и толщиной зна- чительно менее четверти дюйма. Одетого в такую рубашку заключенного с накрепко спеленатыми на груди руками при- вязывали ремнями к стене в вертикальном положении. Во- ротник же затягивали так туго, что «между ним и шеей паль- ца не просунуть». Наказанному таким способом Эбнеру Уилксу, пятнадцатилетнему подростку, как заявил в своих по- казаниях капеллан, «воротник давил так, что он не мог отку- сить от поднесенного .к его губам куска хлеба». В подобном положении взрослых и подростков зачастую оставляли на че- тыре, пять или шесть часов, а то и на весь день. Эдварда Эн- дрюса пятнадцати лет, приговоренного 28 марта за кражу че- тырех фунтов говядины к трехмесячному тюремному заклю- чению, 30 марта приставили крутить рукоятку. Норму он не выполнил, и его перевели на хлеб и воду. Таким же образом его наказали, когда он не справился с заданием и во второй раз. На третий раз Эндрюс сломал счетчик. За это на него надели «карательную рубаху». Было это 17 апреля. Два дня спустя наказание «карательной рубахой» было повторено. Это наказание применяли вновь и вновь, и 27 апреля произо- шла трагедия. Ночной надзиратель обнаружил подростка в камере мертвым. Он повесился на привязанной к оконной решетке веревке от подвесной койки. Свидетель за свидетелем давали показания о жестоком обращении с заключенными в мрачных стенах Бирмингем- ской тюрьмы в течение двух лет после отставки Маконочи с поста ее начальника. Рассказывали, как заключенных за самые пустячные проступки раздевали догола и обливали ле- дяной водой, рассказывали об ужаснейших порках. Были по- лучены и неопровержимые доказательства постоянного ис- пользования лишенных освещения камер — темниц в бук- вальном смысле слова. Слабого и больного старика шестиде- сяти четырех лет заставляли крутить рукоятку часами. За- ключенных, изолированных от мира людей, подвергали та- ким истязаниям, что смерть начинала казаться им долго- жданным избавлением от мук. И смерть действительно по- стигла троих заключенных — к тому же тогда, когда они бы- ли заперты в одиночных камерах. Члены комитета, допросив свидетелей и изучив получен- ные доказательства, заявили: «Со всем уважением к капитану Маконочи мы убедились, что он является гуманным и добро- сердечным джентльменом, единственной целью которого в осуществлении руководства тюрьмой было исправление за- ключенных и благополучие общества...» С другой стороны, они нашли, что деятельность лейтенан- та Остина поначалу в качестве заместителя начальника и осо- бенно на посту начальника тюрьмы «заслуживает самого сурового порицания», о поведении же тюремного врача они высказывались «с решительным осуждением», «нижестоящие же сотрудники тюрьмы во многих случаях виновны в бессмыс- ленной и предосудительной жестокости». Эти разоблачения сыграли свою роль и привели к началу кампании реформ, которые в корне изменили обращение с за- ключенными в английских тюрьмах. Результаты этой кампа- нии видны на протяжении второй половины этого столетия в полном объеме. Реформы, однако, не охватили весь цивили- зованный мир, и даже в странах, претендующих на то, что они практикуют самые гуманные методы, остается широкое поле деятельности по совершенствованию пенитенциарной систе- мы. Бунт в Дартмурской тюрьме в январе 1932 года, как ут- верждали, был вызван прежде всего царившими в тюрьме не- удовлетворительными условиями содержания. Не говоря уже о скверной и скудной пище, сырых и душных камерах, обра- щение с заключенными во многих английских тюрьмах, по мнению Стюарта Вудса, достойно всяческого сожаления1. К концу XIX века во Франции все еще применялся спо- соб принуждения подозреваемых преступников и других к даче показаний, напоминающий о временах инквизиции. Он состоял в заключении в souriciere, в камеру площадью в три квадратных фута, где узник не мог сидеть, лежать или вытя- нуть ноги. По сообщению «Таймс» (22 февраля 1893 года), суд присяжных Сены, слушавший дело об убийстве и оправ- давший обвиненного в данном преступлении парикмахера, выяснил, что этого подозреваемого, а также одну из свиде- тельниц продержали в такой souriciere в течение нескольких недель. Обращение с заключенными в тюрьме округа Онандага близ Сиракуз, штат Нью-Йорк, стало предметом разобла- чительной статьи в «Аутлук» (2 августа 1916 года), в ко- торой утверждалось, что «пытавшиеся бежать заключен- ные должны были в наказание месяцами носить кандалы (весом от 12 до 16 фунтов), не снимая их «ни днем, ни но- чью», что, конечно, включает даже время, отведенное на сон и баню». В статье в «Сервей» (15 мая 1915 года), посвященной ус- ловиям содержания в исправительной колонии в округе Пас- куотанк, штат Северная Каролина, У. Д. Сондерс писал, что занятых на строительстве дороги заключенных «приковывали каждого к своей койке, а затем еще и к общей для всех цепи», свободные концы которой «прикреплялись к растущим у па- латки деревьям и запирались на висячий замок». Их подвер- гали порке — применялся кожаный ремень «шириной в два дюйма и толщиной в полдюйма» с рукоятью из пеканового де- рева. Заключенные не только носили наручники во время ра- боты и сна, для предотвращения любой попытки к бегству их заковывали в «ножные кандалы, врезавшиеся в щиколотки так глубоко, что на них открывались язвы, которые никогда не заживали, поскольку кандалы никогда не снимались». Согласно «Спектейкер» (27 февраля 1897 года), появи- лись утверждения, что в Испании еще недавно «в воду строптивым заключенным добавляли соль, что вызывало такую жажду, какую человеческая природа выдержать не способна». В 1919 году предметом расследования стали условия содер- жания заключенных турецких тюрем в Константинополе. В maison d`arret (следственных изоляторах) их обитателей, «одетых в грязнее тряпье» и «кишащих паразитами», в ожи- дании суда держали месяцами. Один грек восемнадцати лет вместе с пятью другими заключенными попал в тюрьму две- надцать месяцев назад. «Ни он, ни они перед судом так и не предстали, и сегодня он превратился в скелет, а пятеро осталь- ных умерли». Вообще говоря, представляется, что пытки в той или иной форме, практикуемые открыто либо тайно, типичны для исправительных учреждений большинства стран. Ду- мается также, что довольно затруднительно обеспечить неприменение пыток, поскольку власть имущие располага- ют возможностями прибегать к истязаниям страдания под видом дисциплинарных мер или легитимных наказаний — «избиений» заключенных либо принуждения их «бегать трусцой», пока они не упадут от изнеможения, за пустяч- ные проступки, а иногда и вовсе без всякого повода. В не- которых странах последний способ был широко распрост- ранен в военных тюрьмах, где заключенных с полной вы- кладкой заставляли проделывать все упражнения бегом. Следует также отметить, что, если заключенного призна- ют виновным в совершении преступления уже в самой тюрьме, у него почти не остается надежды, что он окажет- ся в состоянии протестовать против любой формы дурного обращения, которой он может подвергнуться в качестве на- казания.