Пытки свободных граждан

В так часто повторяемом разными авторами утверждении, что пыткам (guaestio) в Греции и Риме
подвергались исключи- тельно рабы, мы видим еще один пример того, как историки и другие были введены в заблуждение узким определением пыток только как способа принуждения к признанию вины. Хотя в Греции, например,
пытки с целью получения свиде- тельских показаний или признания к свободным гражданам никогда не применялись,
в качестве меры наказания им под- вергались представители всех классов. Аристофан упоминает колесование, которое часто использовалось в этих целях. Также регулярно применялась и дыба. Согласно Полибию, ти- ран Набис использовал печально известное орудие пыток в виде футляра, напоминающего формой женскую фигуру (прототип «Девы Марии» времен испанской инквизиции и Jungfernkuss в средневековой Германии), в котором жертву сжимали и стискивали до тех пор,
пока она не откупалась деньгами (см. также главу 22). В Риме свободный человек ни при каких обычных обстоя- тельствах
не мог быть подвергнут пыткам для принуждения к признанию. Исключение составляли лишь те случаи,
когда кого-либо обвиняли в государственной измене. Применение пыток к подозреваемым или обвиняемым в данном конкрет- ном преступлении впервые было одобрено Аркадием Кариси- ем (Arcadias Charisius). Гиббон высказывает мнение,
что рас- пространение применения пыток на случаи государственной измены привело к буквальному аннулированию принципа,
ко- торый подразумевал, что свободные люди не подлежат guaestio за исключением связанных с такими предположи- тельно
редкими преступлениями дел, поскольку подвести множество самых разнообразных преступлений под эту до- статочно расплывчатую категорию было сравнительно про- сто.
Государственная измена, отмечает Гиббон, «включала в себя любое преступление, какое только хитроумные и ко- варные законники могли усмотреть во враждебных намере- ниях», высокое положение обвиняемого его отнюдь не спаса- ло, так как считалось, что в случае государственной измены все оказываются в равном положении.
То же самое лишение всех прав на иммунитет, обусловленных официальной долж- ностью или благородным происхождением,
наступало и в слу- чаях обвинения в колдовстве.
За некоторыми исключениями свободный человек мог быть подвергнут пыткам и за ряд других преступлений.
Женщина, обвиненная в отравлении своего мужа, могла предстать перед guaestio,
то же самое могло произойти и с любым уличенным в даче противоречивых свидетельских показаний.
Во времена Правления Северия пытки могли быть применены к виновному в супружеской неверности,
при Максимии под guaestio подпа- дали случаи кровосмешения, а при Константине — колдовст- во и магия.
Наиболее примечательные исключения в случае любых преступлений, кроме вышеупомянутых колдовства и государственной измены, составляли аристократия, священ- нослужители, беременные женщины, солдаты и дети до че- тырнадцати лет.
Применение пыток, однако, ограничивалось лишь теми, кто был действительно обвинен в том или ином преступлении, им не подвергали свидетелей, а также заклю- ченных до начала самого суда.
Следует отметить, что всякий, кто выдвигал обвинение в государственной измене другого, но оказывался неспособным его доказать, мог быть сам под- вергнут guaestio.
Переходя к пыткам как мерам наказания, мы обнаружива- ем, что их применение получило широкое распространение. В некоторых случаях они сами по себе представляли всю меру наказания, в других — служили лишь ее частью, предваряя изгнание либо смертную казнь.
Во времена Республики част- ные лица были наделены правом подвергать пыткам своих должников, заключая их в свои личные тюрьмы и применяя к ним любые, не влекущие за собой смерть, формы пыток до тех пор, пока долги не будут погашены. В частности, особо жесточайшими пытками наказывались преступления против Церкви.
Юстиниан специальным декретом ввел наказание пытками виновных в оскорблении священника или епископа в церкви. В некоторых случаях такое наказание принимало форму нанесения увечий.
На начальном этапе ступни и кисти ампутировались in toto(в целом), однако Юстиниан несколько смягчил жестокость этого закона, ограничив меру наказания ампута- цией только одной кисти.
Согласно теодозианскому кодексу (Theodosian Code), всякого, осужденного за ересь, могли под- вергнуть порке бичом с утяжеленными свинцом ремнями (con- tusus plumbo). Кроме виновных в данном конкретном пре- ступлении или других некоторых преступлениях перед Церко- вью, а также в супружеской неверности» которая каралась поркой и ампутацией носа, свободные люди наказанию бичом не подвергались. Это было наказание для рабов —.
знак тако- го несмываемого позора и унижения, что средний римлянин предпочитал бичеванию смерть.

 

 

 

Пытки рабов

В Греции и Риме пытки рабов считались их жребием и не- избежной участью.
Против этого мало кто возражал. Пытки рабов поддерживали даже философы.
Аристотель, скажем, выражал свое полное одобрение. Платон, представляя свою концепцию утопии, признавал необходимость существования одного закона для свободного человека и другого — для раба.
Он присоединился к общепринятой и популярной доктрине, предусматривающей наказание бичом раба за то преступле- ние, за которое свободный человек заслуживал лишь порица- ния, и смертную казнь для раба в тех случаях, когда свобод- ный человек отделывался лишь штрафом. Рабами в Древней Греции первоначально становились только пленники, захваченные в ходе военных действий или грабительских походов. Страна Осознала, что принуждение врагов к выполнению всех недостойных и унизительных обя- занностей в повседневной жизни куда выгоднее, нежели умерщвление или содержание в темницах.
Принцип рабства, воплощенный в практику, пришелся народу по душе.
Он с все большим воодушевлением приветствовал идею выполнения за него грязной работы кем-то другим, кто не мог ни отказаться от вмененных ему обязанностей, ни требовать за это никако- го вознаграждения, кроме лишь скудного пропитания.
Только естественно, что по мере того, как одного поступления плен- ников становилось недостаточно, взгляд должен был-обра- титься к другим способам обеспечения новых и дополнитель- ных рекрутов.
К делу приставили уголовных преступников и других правонарушителей. Пока Солон не пресек подобную практику, всякий, кто задолжал деньги и не мог расплатить- ся, автоматически становился рабом своего кредитора. Затем возникла торговля «живым товаром».
Рабов покупали и про- давали как домашнюю скотину. На знаменитом невольничь- ем рынке в Афинах их выставляли абсолютно нагими — и мужчин и женщин — и продавали тому, кто предлагал наи- высшую цену.
Поскольку римскими законами было признано, что приме- нительно к рабу лучшим, а в большинстве случаев единствен- ным способом добиться от него правды являются пытки, и по- скольку его владелец был наделен почти абсолютной властью, жизнь раба зачастую была отмечена мучениями самого жесто- кого и ужасного свойства. Все это не означает, что никаких государственных уложе- ний относительно пыток не существовало. Таких правил и ус- тановлений было множество.
Но они касались только тех форм наказания, что выходили за рамки пыток в частном по- рядке, которым мог быть подвергнут каждый раб владелец имел право наказывать своего раба за любое нарушение, дей- ствительное или воображаемое, и избирать любую меру и сте- пень наказания по своей прихоти.
Установленные государст- вом правила ограничивались лишь правонарушениями, подпа- дающими под юрисдикцию судов. К примеру, если раба обви- няли в каком-либо преступлении, либо он был всего только свидетелем (с определенными оговорками), он мог быть под- вергнут пыткам для получения правдивых показаний.
В общем случае рабу, однако, не полагалось свидетельствовать против хозяина. Исключения из этого общего правила составляли об- винения в измене. Право собственности на раба затрагивало вопрос о примене- нии пыток какой-либо другой инстанцией, нежели сам его вла- делец. Сильным аргументом в этом смысле было то соображе- ние, что стоимость раба после судебного наказания могла ощу- тимо снизиться.
Таким образом, в тех случаях, когда раба пыта- ли против воли или без специального согласия его хозяина, по- следнему выдавался наличными залог в размере полной стоимо- сти раба. Если же обвинения против раба, выдвинутые кем-ли- бо другим помимо его владельца, оказывались необоснованны- ми, то хозяин подвергнутого пыткам раба имел право получить от обвинителя компенсацию в размере двойной стоимости раба.
Характер пыток и степень их жестокости оставлялись на усмотрение судьи.
К пыткам прибегали только после того, как все улики были надлежащим образом получены и изучены. Распорядиться перейти к пыткам можно было лишь тогда, когда все доказательства были представлены и последним ус- ловием для вынесения обвинительного приговора оставалось признание вины.
Если же, несмотря на неопровержимость и полноту улик, добиться признания под пытками не удава- лось, судья имел право приказать их повторить. Такой приказ он мог отдавать раз за разом — количество повторных сеан- сов пыток никак не ограничивалось, если обстоятельства дела оправдывали их применение. В отличие от свободного челове- ка, рабу было отказано в праве на апелляцию, хотя его хозяин подобным правом обладал.
Во время рассмотрения такой апелляции обвиняемый содержался в тюремном заключении, однако не мог быть подвергнут пыткам ни в какой форме. Из всех применяемых в суде пыток дыба (equuleus) была, пожалуй, основной и к тому же старейшей — о ней упоминает еще Цицерон. Для принужде- ния свидетелей к даче показа- ний применялось также сдавли- вание предплечья постепенно затягиваемым жгутом. Рабов постоянно пытали при помощи бича. При этом использовались бичи различных типов. Изготовленные из бычьей кожи ремни кошмарного римского flagellum рассекали кожу как лезвие ножа.
Согласно Горацию, садистская жестокость и мстительность неко- торых судей вела к тому, что они назначали порку в таком коли- честве ударов и такой продолжительности, что зачастую сам па- лач приходил в изнеможение и прекращал пытку еще до истече- ния положенного времени. Множество рабов лишилось под би- чом жизни.
Для наказания за менее тяжкие преступления суще- ствовал scutica— бич, ремни которого изготавливались из перга- мента, а за мелкие правонарушения —ferula, или просто плоский кожаный ремень.
Помимо порки по выносимым в судах пригово- рам, рабовладельцы пользовались бичом ежедневно и вне зависи- мости от характера проступка или нарушения. Никаких действу- ющих правил относительно жестокости этих принимаемых в ча- стном порядке мер воспитания или типа применяемых при этом бичей не существовало.
Надсмотрщики изощрялись в изобрета- тельности, придумывая еще более ужасные инструменты наказа- ния, нежели используемые в судах. Ремни бичей оснащались ку- сками костей или металла, иногда к их концам привязывали свин- цовые шарики, крючки или шипы. Те дамы, которым не под силу было справиться с бичом самим, нанимали официальных палачей или принуждали других рабов пороть своих слуг.
Помимо порки, практиковалось множество других форм наказания рабов, и хотя не все из этих карательных мер было бы справедливо называть пытками, большинство из них, без всяких сомнений и какой-либо натяжки, были вопиюще жестокими. Пытавшимся бежать,, но пойманным рабам клей- мили лбы. Ворам тоже. В других случаях их подвешивали за руки с прикрепленным к ногам грузом и в таком положении пороли чуть ли не до смерти. Широко использовались желез- ные ошейники и кандалы.
За определенные виды воровства отрубали руку в запястье.
Когда выносился смертный приговор, самым распростра- ненным способом приведения его в исполнение было распятие на кресте. Приговоренный к смерти через распятие раб был обязан носить furca, или ошейник, напоминающий по форме букву V. Furca острым углом укреплялся на шее под затыл- ком, а его концы располагались на плечах.
Руки преступника привязывали к бедрам. В таком положении его вели к месту казни, и на протяжении всего пути следовавшие за ним carnifices(палачи) избивали смертника дубинками или хлестали бича- ми.
Во времена Константина раба, признанного виновным в совращении или в соучастии в таком преступлении, пригова- ривали к смертной казни через сожжение или вливание в глот- ку расплавленного свинца.
Римлянки, как рассказывают, некоторых из своих молодых рабой превращали в евнухов с тем, чтобы предаваться, с ними любовным утехам без риска забеременеть, и тем самым суще- ственно усовершенствовали практику скифских дам, которые,
как пишет Монтень, «вырывали глаза, всем своим рабам и пленникам с тем, чтобы они могли их услаждать,
но никогда не смогли бы опознать».

 

 

 

Римские гладиаторы

 

Из всех пыток, которые процветали во времена могущества Рима,
ничто не может даже приблизиться к дьявольской изощ- ренности и ужасу, к которым принуждали гладиаторов для раз- влечения народа. Гладиаторские представления в Древнем Риме обрели некую даже известность и славу, дожившие до наших дней. Их жестокость по большей части замалчивалась или с тече- нием времени умышленно изгонялась из памяти, так что сегодня для среднего англичанина или американца они служат доказа- тельством любви римлян далекого прошлого к спорту.
Отрица- тельные оценки их истинной природы встречаются весьма редко. В этих показательных боях люди должны были сражаться с дикими зверями или друг с другом. Гладиаторы, окутанные ро- мантическим ореолом, не были, вопреки расхожему мнению, добровольными участниками, в нетерпении ждущими возмож- ность продемонстрировать свою силу, мастерство и мужество. Они не были даже платными участниками.
Они были пленни- ками, преступниками, правонарушителями и т.д., приговорен- ными к смертной казни. Гладиаторские представления были на- значенным им способом приведения этого приговора в исполне- ние.
Способом таким же надежным, как если бы их повесили или расстреляли. От всех других способов казни этот отличал- ся лишь тем, что был несравнимо более жесток и подвергал при- говоренного пыткам, не поддающимся никакому описанию.
Предположение, что у человека, которого заставили принимать участие в таком бою насмерть, появлялся какой-то шанс выйти из него живым, есть порочное заблуждение. Такого шанса у не- го не было.
Его страшная смерть под восторженные аплодис- менты публики была предопределена. Так что нет ничего удиви- тельного в том, что власть предержащим приходилось бдитель- но следить за приговоренным к смертной казни и принимать все меры предосторожности с тем, чтобы он не совершил самоубий- ства до того, как придет его время участвовать в гладиаторском спектакле, и не лишил бы тем самым их садистского наслажде- ния
. Зачастую, несмотря на все эти предосторожности, ему уда- валось лишить себя жизни. Один такой известный случай про- изошел, когда Симмакий приказал нескольким заключенным сражаться в честь своего сына.
Они задушили друг друга, лишь бы избежать уготованной им участи. В амфитеатрах появлялись почти все разновидности диких зверей, В боях не на жизнь, а на смерть на людей натравлива- ли львов, медведей, леопардов, тигров, пантер и волков. Чело- век с самого.начала оказывался в безнадежно невыгодном по- ложении.
Во многих случаях, когда их противникам станови- лись волки или бешеные псы, людей привязывали к столбам подобно тому, как тысячу лет спустя станут привязывать мед- ведей и быков для услажденияанглийской публики.
Некото- рые встречали свою неминуемую смерть мужественно и смело и бились изо всех сил, как только могли.
Другие, послабее те- лом и духом, отказывались выходить на арену, в каковом слу- чае их пороли бичом до тех пор, пока они не передумывали, или просто выталкивали взашей к ждущему добычи зверью. Когда запас преступников или
пленных иссякал, вместо них закупали рабов. Ведь нельзя было лишать зрелищ многолюд- ную аудиторию, регулярно заполнявшую амфитеатры.
Иногда сражаться на арене принуждали и женщин. Нерон, садист из садистов, как рассказывают, упивался такими зре- лищами. Согласно Марсию (Martial), был случай, когда жен- щину изувечил лев. Он же приводит пример, когда грабителя пригвоздили к кресту, где его и разорвал на куски медведь.
Во всех случаях наблюдать их смерть было страшно. И за очень редкими исключениями еще задолго до конца жертвы начинали молить даровать им быструю казнь как милость.

 

adonay@narod.ru

Сайт управляется системой uCoz